В ряде монографий, посвященных отечественной архитектуре начала XX в., неоднократно вскользь упоминалось о некоторых объектах сельского строительства, возведенных в различных районах края. Земские школы, кооперативные здания, магазины, клубы, лечебницы — таковы были новые типы зданий, начавшие входить в сельскую жизнь, всколыхнувшуюся под натиском капитализма. В преобладающем большинстве эти немногочисленные здания были типичными примерами архитектурного безвременья умирающей эпохи, образчиками бесстильности или эклектики, не заслуживающими в художественном отношении даже упоминания.

Однако среди этих антиархитектурных поделок имелись и такие, в которых стилистические поиски, несомненно, не только имели место, но и нередко венчались удачными находками, хотя и не лишенными порой ряда противоречий. В свое время доктор искусствоведения М. П. Цапенко назвал их образцами «земского стиля»1. Этот же термин в одной из рецензий применил доктор архитектуры И. А. Игнаткин. При всей спорности этого названия следует согласиться с учеными, что подобное явление имело место, развивалось на протяжении более 10 лет, способствовало появлению ряда любопытных объектов и потому не может оставаться незамеченным. Подобного рода стилистические поиски в архитектуре села ведут свое начало от революционного 1905 го-да, когда темное и забитое самодержавием село вступает, вслед за городом, в новый этап — этап пролетарского освободительного движения (как его назвал В. И. Ленин), втягивается в революционную борьбу и начинает все сильнее осознавать значение просвещения и ак¬тивной общественной деятельности для раскрепощения трудового народа, завоевания демократических свобод, для движения к социализму.
Изучение ряда выстроенных зданий, архивных и литературных источников, воспоминания современиков показывают, что значительный вклад в поиски стиля земского строительства того времени внес мастер, начавший это архитектурное движение и сильно повлиявший на его становление. Тем не менее он остался неизвестным архитектурным кругам, а потому и не попал в капитальные труды по истории архитектуры. Имя этого мастера — Афанасий Георгиевич Сластион, или, как он нередко подписывался на архитектурных проектах, Сластионов.

Художник А. Г. Сластион (1855 — 1933 гг.) — выпускник Петербургской академии художеств, экспонент выставок Общества передвижников, этой самой прогрессивной организации русских художников конца XIX в. — известен как живописец, серьезно работавший над темой сельского труда; график, иллюст¬рировавший произведения Т. Г. Шевченко; этнограф, записавший многие исторические песни-думы и создавший уникальный цикл портретов народных рапсодов. Он был художественным критиком, крупным педагогом, воспитавшим ряд художников-керамистов. Это известно из многих изданий, в которых его работы получили полное признание. Однако он остался неизвестным как архитектор. Между тем архитектурное творчество в его жизни занимает значительное место. Изучение архивных материалов, рисунков художника, хранящихся в музеях Харькова, Миргорода, Лохвицы, в коллекциях частных лиц, а также натурное обследование и выполнение обмеров выстроенных зданий, розыски фотографий несохранившихся зданий показывают, что вклад, сделанный художником в отечественное зодчество, весьма значителен, хотя еще и не оценен по достоинству. В самом начале XX в. в местной модерной архитектуре зарождается народно-стилистическое направление, в котором на основе возможностей, предоставляемых новыми конструкциями и материалами, развиваются и получают новую жизнь лучшие традиции местного зодчества. Выдающимся примером этого направления является оригинальное и красочное здание бывшего Полтавского губернского земства, созданное по проекту В. Г. Кричевского, победившего на конкурсе своих именитых соперников И. В. Жолтовского, В. И. Николаева, А. И. Ширшова и др. От исследователей ускользнуло то, что именно А. Г. Сластион сыграл далеко не последнюю роль при выборе из конкурсных проектов того, который положил начало народно-стилистическому направлению в модерной отечественной архитектуре. В пользу этого проекта А. Г. Сластион неоднократно выступал в полтавской и киевской печати, горячо и убедительно доказывая необходимость развития нового направления. Ему же принадлежит идея обращения к керамике и майолике, получившая замечательное воплощение в отечественной архитектуре XX в3.

По существу художник оказался первым полемистом и первым теоретиком украинской народно-стилистической модерной архитектуры, обратившим на нее внимание местной общественности. К этой роли он был подготовлен изучением народной архитектуры, выполнением рисунков хат и хозяйственных построек, зарисовок культовых зданий, мебели и бытовых изделий, анализом путей развития отечественного искусства. Благодаря этому художник накапливает богатейший и ценный архитектурный материал, становится лучшим знатоком народного зодчества. В 1901 г., когда выдающийся писатель-демократ М. М. Коцюбинский обратился к историку Д. И. Яворницкому с просьбой помочь черниговскому инженеру И. М. Якубовичу изучить украинскую архитектуру, то Д. И. Яворницкий рекомендует ему в качестве лучшего знатока местного зодчества именно художника А. Г. Сластиона4.

Удалось установить, что еще в 1893 г., то есть за десять лет до упоминавшегося полтавского конкурса, художник выполнил свой первый проект в архитек¬турных формах народного стиля. Это был особняк для состоятельных помещиков. Однако этот проект по вине реакционеров-заказчиков, испугавшихся архитектурной смелости художника-демократа, не был реализован.
Когда в 1905 г., в период высшего революционного подъема, писательница О. Пчилка высказала мысль о том, что сельские школы желательно строить в народном стиле, за это дело с жаром берется художник-демократ А. Г. Сластион. В 1908 — 1909 гг. он вдохновляет и консультирует земских инженеров, разрабатывающих первые проекты таких школ для Полтавщины. Затем в 1912 — 1913 гг. художник сам создает це¬лую серию проектов школьных зданий Лохвицкого земства, рассчитанных на 1 — 4 комплекта учащихся. Это были одноэтажные здания с удобной планировкой, четким функциональным зонированием групп помещений, удачной связью классов между собой при помощи складывающихся перегородок, так что несколько смежных классов могли создать, при необходимости, один большой зал. Идея гибкой планировки в школах начала XX в. представляет для отечественной истории архитектуры не меньший интерес, чем прием широкого корпуса, до¬тигающего 28 м, в школах Вовчанского уезда, разработанный тогда же К. Н. Жуковым.

Чрезвычайно интересным является то, что А. Г. Сластион создает набор проектов одно — , четырехклассных школ, обладающих единством планировочного приема и архитектурных форм при вариабельности конструктивных решений и форм декора. Школы эти приобрели характер типовых, а сам принцип их решения оказался во многом близким современным принципам серийного проектирования. Впервые идею серийного проектирования высказал Вальтер Гропиус в 1908 г. Несомненно эта идея не могла быть заимствована А. Г. Сластионом из литературы, он пришел к ее решению самостоятельно и реализовал в проектах, осуществленных строительством во многих сельских школах Полтавщины в 1913 — 1914 гг.

Выразительность архитектуры школ достигалась свободной асимметричной композицией объемов, накрытых высокими черепичными кровлями, крупными шестиугольными окнами, кирпичной орнаментацией стен. Входы в здание подчеркивали небольшие изящные по форме башенки, на шпилях которых порой красовались как символы просвещения изображения солнца. Благодаря такому решению сельская школа как местный центр просвещения противопоставлялась церкви, здание которой господст-вовало в силуэте дореволюционного села. В этом противопоставлении башни школы культовой башне церкви была несомненная смелость, ибо таким образом тьме религиозного мракобесия противопоставлялся свет знаний. Проекты этих школ экспонировались на Всероссийской выставке 1913 г. в Киеве, были опубликованы в местной, а также московской педагогической печати, получи¬ли одобрение прогрессивной общественности и были выстроены в ряде сел Полтавщины.

Важно также и то, что свои типологические и стилистические поиски художник продолжил в серии лечебных зданий для села, разработанных в 1913 г.6 К подобным успехам нельзя было прийти вдруг. Разработке серий предшествовала работа над индивидуальными проектами различных зданий. В 1910 г. художник разработал проект магазина потребительской кооперации для села Великая Богачка, выстроенного тогда же. Это здание, имеющее торговый зал и подсобные помещения, функционирует после ряда перестроек до сих пор.

Каждому новому объекту автор стремится придать своеобразный облик. В здании магазина этому служили крупные шестиугольные трапециевидные проемы и замысловатый кирпичный орнамент на фризе и лопатках, а также башенка со шпилем, увенчанным железным аистом — символом благополучия. В здании сельского кредитно-кооперативного общества в с. Устивица он дает пример нового сельского объекта, содержащего склад-гараж для машин и инвентаря, а также административную часть с деловым помещением и подсобными при нем.

Сдержанная, сугубо рационалистическая, внешняя архитектура основывалась на глади стены, обогащенной простым карнизом с конструктивными кронштейнами и скромными наличниками окон, завершенными сандриками. Легкая декоративная башенка подчеркивала главный вход и утверждала это новое общественное здание в панораме села. Шпиль башни был увенчан орудиями труда — косой и граблями. Вспомним, что в те годы многие архитекторы венчали шпили иными символами — двуглавыми орлами, символизирующими мощь хищной самодержавной империи, крестами, этими знаками духовного порабощения народа клерикалами. Орудия труда, поднятые на шпиль, как бы возвещали скорое наступление новой эры — эпохи господства людей труда.

Еще один пример архитектурного рационализма представляет собой дело¬вое здание кооперативного общества в с. Хомутец на Миргородщине, выстроенное по проекту инженера Н. И. Елагина и художника А. Г. Сластиона (1912 г.). Это поиск нового типа сельского здания многофункционального назначения, соединяющего в себе административную часть — правление кооператива, библиотеку и зал заседаний с клубной сценой. Функционально обоснованные объемы здания, подчеркнутые без чрезмерного преувеличения кровли, крупные окна зала с лучковыми перемычками и малые окна деловой части способствовали созданию нового облика сельского общественного здания начала века, образ которого чужд хуторской патриархальщине и городскому нигилизму. Авторы здесь успешно вносят новое осторожно и ненавязчиво, не уходя от традиций, но и не полностью подчиняясь им. Это здание, пережившее достройку новой сценической коробки и артистических в 1926 г., кинопроекционной в 30-е годы, успешно функционирует и ныне как сельский клуб.

Наиболее крупным сельским зданием кооперированного типа, выстроенным по проекту А. Г. Сластиона, оказался дом кредитно-кооперативного и клубного назначения в знаменитом, не только с гоголевских, но и с более отдаленных времен, селе Великих Сорочинцах (1913 г.). Хотя здание не сохранилось до наших дней (погибло во время Великой Отечественной войны), оно достойно более подробного описания. После ряда поисков удалось найти у старожилов села — учителей Е. Б. Имшенецкой и А. К. Марийченко — фотографии 30-х годов, беседовать с одним из строителей здания и составить на основании литературного и фотографического материала представление о его архитектуре.7 Это было крупное каменное здание с большим клубным залом, фойе и вестибюлем. На втором этаже в одном из объемов размещалась библиотека, в другом находились деловые комнаты правления. Композиция фасадов содержала два двухэтажных объема на углах здания и одноэтажный объем в середине. Вход подчеркивала стройная башня, в которой находилась лестница, ведущая на второй этаж. Крупные шестиугольные оконные проемы зала дополнены мелкими окнами иных помещений. Декоративная пластика двери главного входа и отделка оконца у двери способствовали обогащению портала. В целом здание явилось типичным образцом украинского модерного народного стиля в его рационалистическом варианте и было одним из самых заметных примеров поисков нового в архитектуре предреволюционного села.

В те же годы по проекту художника был выстроен частично сохранившийся и ныне жилой дом доктора Рубцова в Миргороде. Архитектура дома имеет не только местные корни, но, пожалуй, кое в чем родственна сельским жилищам западных славян. В своем архитектурном творчестве А. Г. Сластион не замыкался в рамках только местных традиций, он смело обогащал родную архитектурную традицию мотивами, не чуждыми ей, воспринятыми от других народов. Так, в архитектуре комплекса Миргородского санатория очевидны влияния северорусской архитектуры с ее любовью к высоким шатрам, венчающим башни. Опыт художника, накопленный при разработке серии лечебных зданий для сел, очень пригодился ему при работе над архитектурой и декором санаторных корпусов.

Первоначальный проект санатория в Миргороде был разработан полтавским архитектором В. И. Зуевым и врачом А. В. Чаушанским. Позже для декоративно-пластической доработки был приглашен А. Г. Сластион. Ему удалось вдохнуть в этот комплекс зданий живую душу художника, влюбленного в подлинные ценности народного искусства. Романтическая взволнованность композиции главного корпуса, гордо поднявшего свою башню над широко раскинувшимися своими крыльями, украшенными резными деталями, ажурными переплетами окон, фигурными наличниками, позволила художнику создать художественно полноценный образ санаторного здания, проникнутый оптимизмом.

Черты красочности характерны и для изящного по формам здания клуба-столовой. Деловой характер отличает архитектуру грязелечебницы, хотя и она не чужда по формам той романтической теме, которая присуща остальным корпусам. Архитектурная выразительность главного корпуса позволила ему стать своеобразным символом Миргорода — центра здоровья. Его изображение введено в современный герб города, отражалось в значках, сувенирах, фирменных знаках и этикетках, что свидетельствует о значительной популяризации его архитектуры, созданной художником А. Г. Сластионом. К сожалению, нынешний, замечательно развившийся и рас¬кинувшийся на обоих берегах Хорола курорт всесоюзного значения забыл о своих корпусах-первенцах, являющихся подлинными памятниками архитектуры отечественного здравоохранения. Кор¬пуса обветшали, существуют уже многие годы без ремонта, находятся под угрозой сноса. Хотя здания, если их привести в порядок, отреставрировать, могли быть использованы под музей истории курорта, краеведческий или художественный. Кстати, нынешний музей ютится рядом с курортом в жалком домишке, а ведь этот музей носит имя его основателя художника А. Г. Сластиона и мог бы прекрасно разместиться в главном корпусе, выстроенном по проекту его основателя.

Особенно важно отметить, что все здания, выстроенные по проектам А. Г. Сластиона, выполнены в наиболее доступных для местных условий, очень экономичных конструкциях (каркас с заполнением из соломита, шевелина), что вынуждалось ограниченными средствами земств. Это сыграло отрицательную роль в их сохранности. Процесс естественного обветшания, порой невнимательная эксплуатация зданий, а также невзгоды военного времени при¬вели к тому, что многие объекты, по¬ строенные по проектам А. Г. Сластиона, утрачены, а некоторые из сохранившихся частично изменены или искажены по¬ следующими перестройками. Однако это не дает основания не замечать значительности его архитектурных поисков. Нам удалось обмерить 15 сохранившихся зданий и по части из них составить эскизы реконструкции, что хотя бы частично позволяет представить вклад художника в отечественную архитектуру начала века. Изучение архитектурного творчества художника свидетельствует, что А. Г. Сластион был отнюдь не рядовым мастером местного зодчества начала XX в., он оказался пионером сельской архитектуры, который смог даже в крайне неблагоприятных условиях капитализма внести значительный вклад в отечественное зодчество модерного народно-стилистического направления. Все же, вклад А. Г. Сластиона нет нужды преувеличивать, художник сделал так много, что это позволяет подойти к оценке его творчества со всей объективностью, не замалчивая того, что противоречия эпохи капитализма, несомненно, отразились в его творчестве и наложили отпечаток на многие его произведения. Это и черты декоративизма, проявившиеся в пристрастии к орнаментальности, безудержном применении декоративных башен, чрезмерном использовании шестиугольных трапециевидных проемов.

Для нас наиболее важным представляется вклад художника в разработку новых типов сельских общественных зданий, в становление методов, близких к типовому серийному проектированию, в утверждение ряда положений рационализма, в создание пластического языка модерной народно-стилистической архитектуры, развивающего не только лучшие достижения местного зодчества, но и обогащенного ценнейшим опытом других братских народов. Важно учесть, что обращение А. Г. Сластиона к архитектуре темного и забитого царским самодержавием села было актом высокого патриотизма. Художник выполнил свои архитектурные проекты безвозмездно, побуждаемый к этому только горячей сыновней любовью к родному трудовому народу и его культуре. Творческий вклад А. Г. Сластиона в архитектуру предреволюционного села, даже при наличии ряда противоречивых моментов, не может остаться не замеченным в наше социалистическое время, когда благодаря мудрой политике КПСС и Советского Правительства современная архитектура сел далеко ушла от своих первых успехов и достигла невиданных ранее блистательных высот, о которых даже не мечтали пионеры сельского зодчества.

1978. Виктор Чепелик

1978. Виктор Чепелик